Цижэнь сидел за своим рабочим столом и постукивал закрытой ручкой по только что законченному отчету. Взгляд его был направлен на календарь, висящий на противоположенной стене. 11 декабря. Казалось бы, что ему сделал декабрь или сама дата, чтобы заслужить такой испепеляющий взгляд?
- Эй, Лань, еще немного и ты дырку в стене прожжешь, - хохотнул из-за соседнего стола Робинс, который наблюдал, как с каждым днем настроение его коллеги становилось все мрачнее и мрачнее. – Тебе надо расслабиться, друг. Дыши ровнее, ровнее.
Цижэнь перевел тяжелый взгляд на жизнерадостного соседа и сжал несчастную ручку так, что хрупкий пластиковый корпус хрустнул.
- Откуда такие глубокие познания в дыхательных техниках? – голосом Ланя можно было делать лед для виски. – И с каких пор мы друзья, Робинс?
Улыбка с лица несостоявшегося друга сразу пропала, но Ланю это было не интересно. А вот где Дунфэн шлялся уже девятые сутки было интересно. И очень даже. Резко отодвинув стул, на котором он сидел, Цижэнь поднялся, прихватив с собой отчет, и направился к выходу из отдела. Закинув бумаги в стопку на проверку начальству, он, ни с кем не прощаясь, вышел на улицу. Если до этого его считали просто нелюдимым и достаточно сложным, но неплохим парнем, то в последние дни разговоров никто заводить со старшим офицером Ланем не стремился. А тому это только и было нужно. Настроение и так было ни к черту, вести с кем-то светские беседы не хотелось совсем.
Цижэнь задержался у небольшого магазина, где купил минералки, и залпом выпил полбутылки. На улице кружились редкие снежинки, легкий мороз поддернул тротуары наледью. Вглядываясь в затянутое облаками небо, Лань решил, что больше так не может.
У них с Дунфэном существовало негласное правило: тот мог пропасть без оповещения на неделю по своим «темным делам», а Цижэнь не задавал ему глупых вопросов по возвращении. Если нужно было – помогал ухаживать за ранами, если нужно – давал сутками отсыпаться в своей квартире. Но никогда ничего не спрашивал. Так он как-то мог примериться со своей совестью, а Дунфэн избегал очередной душеспасительной лекции на тему честного способа заработка. Но в этот раз что-то было не так. Сяхоу исчез из поля зрения слишком неожиданно. Они собирались через несколько дней сходить на концерт симфонического оркестра, который Цижэнь ждал несколько месяцев, хотели провести вместе пару выходных, которые, наконец, выдались у него на работе между чередой непрекращающихся дел. В итоге ни того, ни другого не случилось. Это было не похоже на заботливого Дунфэна, который как-то умудрялся свои «исчезновения» подгадывать под их совместный график.
Дурное предчувствие съедало Цижэня, и он больше не мог сопротивляться ему. Решив, что лучше он наткнется на что-то, что ему не понравится, чем произойдет что-то непоправимое, он, поймав такси, поехал к магазину, который держал Сяхоу. Сунув таксисту двадцатку и не став ждать сдачи, он, ведомый беспокойством, быстро вышел из машины. Открытая дверь магазина привычно издала тихий звон колокольчиков, и Лань вошел в теплое помещение, снимая тонкие перчатки.
- Добро пожаловать, - раздалось из-за стойки прилавка, а через мгновение из-под нее появился Ларри. – О, Цижэнь, это ты, привет. Заходи. Не ожидал тебя тут увидеть.
Дружелюбный и всегда несколько растрепанный Ларри скорее нравился Цижэню, чем вызывал подозрения, потому что производил впечатление человека, который и мухи не обидит. Лань знал, что тот тоже замешан в делах Дунфэна, но старался не думать об этом.
- Привет. Я с глупым может вопросом, но Дунфэн в магазине не появлялся последнюю неделю? – сразу переходя к делу, спросил полицейский, пожимая протянутую руку продавца. Тот только удивленно поднял брови и покачал головой.
- Ты не знаешь, где он? Это на вас не похоже, парни, - усмехнулся Ларри, захлопывая какой-то ящик под стойкой, но после голос его стал серьезнее. – Ему же в начале той недели позвонили с новостью, что бабушка умерла. Он тебе не сказал?
Сердце Цижэня практически с ощутимой болью ударилось о ребра и забилось в быстрее. Как же так? У Дунфэна умер кто-то из семьи, а он даже не знал. Ладони сами собой сжались в кулаки. Ему остро захотелось оказаться рядом, поддержать Сяхоу. Он может быть не был мастером психологической помощи, но всегда был готов обнять его и одним своим присутствием заверить, что сделает все, что могло понадобиться. Переживания Цижэня резко прервало воспоминание о том, как Дунфэн рассказывал, что бабушка была главой семьи Сяхоу, которая в крупных объемах занималась той же продажей оружия и каким-то еще противозаконным бизнесом. Он тогда еще упоминал, что его практически заставляли после бабушки занять позицию главы и взять дело в свои руки. Ланю совсем не нравилось какой оборот принимали события.
- Нет, я не знал. А ты знаешь где он? Или когда вернется? – Цижэнь понимал, что со стороны, возможно, выглядит жалко, выпрашивая подробности о Сяхоу, но сейчас нужно было засунуть свою гордость подальше.
- Да мы вместе поехали в дом к госпоже Сяхоу, а через пару дней босс отправил меня сюда, когда понял, что дело затянется. Сказал, что мы должны быть гостеприимно открыты для посетителей, - хмыкнул в конце Ларри, пожимая плечами. Он, чуть сузив глаза, пристально посмотрел на Цижэня, а потом приподнял уголки губ в улыбке. – Ты переживаешь, да? Хочешь, я могу отвезти тебя к нему.
Лань удивленно посмотрел на парня и, не долго, думая кивнул. Он все равно не сможет спокойно сидеть на месте, зная, что Дунфэн сейчас занимается организацией похорон или другим каким-то делом, где ему может понадобиться помощь. Он мог бы, конечно, пробить на работе адрес, где жила бабушка Дунфэна, но зачем было нужно это делать, если перед ним стоял человек, который был там всего пару дней назад.
- Это было бы очень любезно с твоей стороны, – сдержанно поблагодарил Ларри Цижэнь, чувствуя, что волнение немного отступило. Скорее всего, дом госпожи Сяхоу не далеко от Сан-Франциско и уже к позднему вечеру они будут на месте. Дунфэн наверняка удивится, увидев Ланя, но будет точно ему рад. Если быть честным с самим собой, то Цижэнь соскучился. Ему хотелось обнять любимого человека, поцеловать его и, наконец, успокоиться в теплых ответных объятиях.
- Тогда сейчас я быстро сделаю звонок, предупрежу их, что мы выезжаем и помчали, - улыбнулся отчего-то довольный собой Ларри и скрылся за дверью, ведущей в подсобные помещения магазина.
До Цижэня донеслись обрывки разговора, в котором Ларри говорил, что они с Ланем выезжают в особняк Сяхоу и будут там через два с половиной часа, чтобы их ждали и готовили встречу. Он не понимал, зачем им нужно было готовить какую-то особую встречу, но не сильно заморачивался, потому что не знал, как было принято в том доме. А уважать чужие правила он умел, как никто другой.
Вышел Ларри уже в куртке и с ключами от машины. Цижэнь подумал, что он очень удачно сегодня поехал на работу на такси.
- Ну что, поехали. Нас уже ждут.
Мужчины вышли из магазина и, заперев дверь, подошли к серебристой машине. Ларри открыл дверь пассажирского сидения для Цижэня, а сам сел на место водителя. Через час они уже выехали за пределы Сан-Франциско.
В декабре рано темнело, поэтому к назначенному времени они ехали в кромешной темноте, которую разрезал только желтый свет фар машины. Они свернули в небольшой городок справа от трассы, но освещения больше не стало. В таких провинциальных городишках свет обычно горел только на центральной улице, с которой они, впрочем, довольно быстро съехали. Наконец машина остановилась у небольшого дома, в окнах которого приветливо горел свет.
- Наконец добрались, - радостно оповестил Ларри, который был удивительно молчалив всю дорогу. – Выходи, я закрою за тобой дверь.
Цижэнь видел, как входная дверь дома открылась, и оттуда вышел человек. Его было сложно рассмотреть из-за света, бьющего тому прямо в спину, но в силуэте угадывался мужчина высокого роста и крепкого телосложения. Впрочем, это был не Дунфэн, того Лань смог бы узнать и при меньшей видимости.
Цижэнь вылез из машины, захлопнув за собой дверь, и зябко повел плечами. Ночи в декабре были по-настоящему холодные. Он окинул взглядом дом перед ним и подумал, что особняк семьи Сяхоу он представлял несколько более… внушительным. Тем временем мужчина, вышедший из дома, приветливо махал им поднятой рукой и медленно подходил к автомобилю. Теперь его лицо можно было рассмотреть в слабом свете, исходившем от окон. Цижэнь понял, что никогда прежде его не видел. Он услышал, как позади хлопнула дверца машины, и хотел повернуться, чтобы спросить Ларри здесь ли сам Дунфэн, но в этот момент сзади его крепко схватили поперек груди, прижимая руки к телу, а другой рукой прижали к лицу резко пахнущую ткань. Разум Ланя затопил жгучий страх. Он изо всех сил дернулся, стараясь выбраться из захвата, но в этот момент встречающий подбежал к борющейся паре и крепко сжал его руки, не давая вырваться.
Цижэнь чувствовал, как сознание оставляет его, и всеми силами старался сопротивляться этому, но он все равно понимал, что это бесполезно. Яркой молнией в голове вспыхнула мысль, что он, кажется, только что подставил Дунфэна. Горькое сожаление затопило его разум, а уже через секунду он окончательно погас. Цижэнь бессильно осел в руках мужчин и те, не особо церемонясь, втащили его в дом. Дверь за похитителями захлопнулась.

[icon]https://d.radikal.ru/d14/2003/e4/53e1c870f1e1.jpg[/icon]

Цижэнь пришел в себя, когда его ударили по лицу. Пудовые веки с трудом разлепились, в глаза ударил яркий свет  от лампы. Перед ним стоял какой-то мужчина в годах, который рассматривал его с нескрываемым призрением. На Ланя часто смотрели с раздражением или неприязнью, но подобные эмоции он вызывал редко. Мужчина отошел от него к кому-то в конце комнаты и Цижэнь получил возможность оглядеться. Он находился в просторной комнате какого-то большого дома. На первый взгляд, он предположил, что это уже другое место, а не то, к которому они приехали с Ларри. Этот мерзавец еще явно получит причитающееся и за то, что так обошелся с самим Ланем, и за то, что предал Дунфэна. Закончив рассматривать окружающую обстановку, он опустил глаза, чтобы рассмотреть собственное положение. Его примотали к какому-то стулу и явно не пожалели веревки. Для верности он попробовал подвигать плечами и запястьями. И те, и другие были плотно связаны, возможности что-то сделать не было совсем. Во рту мерзко ощущалась какая-то тряпка, которая явно была обмотана вокруг его головы. Цижэнь только брезгливо сморщился. Он молился, чтобы она была хотя бы чистой.
Тем временем мужчины в конце комнаты закончили разговор, и один из них вышел из комнаты. Не нужно было быть гением для того, чтобы догадаться, что произойдет дальше. Он бы ни за что не понадобился этим людям, если бы не Дунфэн, которому его, Цижэня, в качестве разменного товара должны были предложить. Лань слабо покачал головой. Он был страшно в себе разочарован. Расслабился, потерял бдительность и из-за этого подставил Сяхоу. А ведь он и без того вполне мог находиться в затруднительной ситуации. Оставалось надеяться, что из-за него она не сильно ухудшится.
Что и требовалось доказать, через пару минут в комнату зашел Дунфэн в сопровождении нескольких человек. Цижэнь мгновенно прикипел к нему взглядом. Тот выглядел вполне здоровым, ран нигде видно не было. Только усталость отпечаталась на красивом лице. Их взгляды пересеклись и, против воли, Лань почувствовал, как плечи немного расслабились. Главное, что Сяхоу был жив. Ну, и зол. Зол он был однозначно, судя по дикому взгляду, которым тот наградил Ларри, и металлическим ноткам в голосе.
К сожалению, Цижэнь не был в курсе происходящего и оказался практически насильно втянут в эту заварушку, но ему тоже было интересно, чего добивались его похитители. Повлиять на Дунфэна? Выпросить у него что-то?
Мысли не успели пойти дальше, когда из-за окон блеснул свет фар приближающейся машины. Это как будто стало тумблером для начала действия. Практически молниеносно Сяхоу выхватил пистолет и сделал два выстрела. Оба – невероятно техничные. Где-то на грани сознания Лань даже восхитился навыками Дунфэна. Но все остальное его сознание затопила паника – тот только что убил двух людей на его глазах, и это было настоящим потрясением для Цижэня. Он знал Сяхоу совсем с другой стороны: ласковый, заботливый, его руки всегда были удивительно нежны, поэтому увидеть, как эти же самые руки убивают людей, было поразительно.
После все закрутилось, как на быстрой перемотке, Лань увидел, как Дунфэн кинулся к нему и отдернул вместе со стулом в угол, закрывая собой от происходящего в комнате. Выстрелов пока больше слышно не было, но где-то внутри дома послышались торопливые шаги и выкрики. Кажется, скоро должно стать жарко. Цижэнь дернулся на стуле и боднул Сяхоу куда-то в район плеча. Ему срочно нужно было, чтобы его развязали.
Дунфэн быстро понял, чего от него хотели, а потому развязал узел веревки на руках, справляясь с ним не без труда, а после и вокруг головы. Активно двигая освобожденными руками, Цижэнь скинул с себя веревки и выплюнул импровизированный кляп. Первым делом он вытер рот, желая хоть как-то убрать мерзкое чувство чего-то чужеродного на губах и языке. Это было просто отвратительно. Запястья онемели, и он поспешил размять их, разгоняя по рукам ток крови.
- Что здесь происходит? – задал, пожалуй, самый очевидный вопрос Цижэнь хриплым голосом. От долгого молчания и химического воздействия, гортань немного свело. – У тебя есть второй пистолет?
Свое табельное оружие он, конечно же, оставил в отделе, когда уходил с работы. У него не было привычки таскать его с собой, и он первый раз пожалел об этом. За стеной хлопнула дверь, и в комнату потянул холодный воздух. Видимо открылась входная дверь, а через пару мгновений в дверном проеме показалась пара мужчин, которые тоже были незнакомы Цижэню. Он уже успел сообразить, что вся эта ситуация вертелась вокруг Дунфэна. Испугавшись, что эти двое могли прийти мстить за убитых ранее, Лань дернулся вперед, по большей части закрывая собой Сяхоу. Этим двоим, наверняка, был нужен именно он.
Неожиданно один из вошедших мужчин что-то быстро заговорил на китайском, что заставило Ланя нахмуриться. Китайская триада? Дело принимало совсем скверный оборот.
- Я не знаю, что он говорит, но отсюда явно нужно выбираться как можно скорее, пока они не открыли ответный огонь, - рука Цижэня скользнула за спину и, найдя ладонь Дунфэна, сжала ее. Так ему было спокойнее.

[icon]https://d.radikal.ru/d14/2003/e4/53e1c870f1e1.jpg[/icon]

Оказавшись вновь задвинутым за спину Дунфэна, Цижэнь недовольно свел брови. Между ними уже начинали залегать неглубокие морщинки из-за постоянно недовольного выражения лица. Привычная тяжесть пистолета приятно оттянула ладонь, а рука как будто мгновенно согрелась мимолетным прикосновением чужих пальцев. Или это потеплело не сердце, Цижэнь не разобрался. Но заострять на этом внимание было себе дороже, потому что события развивались стремительно. Кроме того что в комнате теперь было 11 вооруженных людей, которые попеременно целились друг в друга, начала проясняться сама ситуация. Сначала Лань почувствовал себя несколько неловко из-за того, что пытался защитить Дунфэна от родственника, хоть и далекого, который был на его стороне. А потом замер, когда стало известно, что один из мужчин, которого Сяхоу застрелил ранее, был его дядей.
Цижэнь невольно перевел взгляд на лежащий неподалеку труп. Для него это была сложная, тяжелая правда. Семья, для тех, кто носил фамилию Лань, всегда была чем-то сакральным. Их с детства учили бесконечному уважению, послушанию и взаимопомощи. Вот так, одним техничным выстрелом, убить кого-то из родственников он никогда бы не смог. Прикрыв на секунду глаза, все же воздавая краткую молитву за упокоение неизвестного ему господина Сяхоу, Цижэнь снова посмотрел на Дунфэна. В эту секунду он постарался представить себя на его месте. Стоило поменяться ролями в сложившейся ситуации, как происходящее перестало казаться ему столь однозначным. Если бы кто-то подобным образом поступил с самим Дунфэном, Цижэнь не преминул бы воспользоваться всеми возможными средствами для его защиты. Даже если бы угрозу представлял кто-то из семьи. Подобное действие можно было рассматривать как предательство, а предателей в семье Лань не прощали.
Отступившись от этой мысли, он снова сосредоточился на происходящем в тот момент, когда в комнате появился новый человек. От этой женщины веяло проблемами и истерикой. И первым в большей степени, учитывая подрагивающий в ее руках пистолет. Цижэнь сжал свое оружие покрепче и принял более устойчивую позу, готовый в любой момент реагировать. С такими ненадежными людьми всегда нужно быть настороже. И интуиция его не подвела, истерика все же взяла верх над женщиной. Она поскользнулась, началась неразбериха, и Лань подумал, что пора пробираться в сторону выхода. Сейчас был отличный момент, чтобы в создавшейся сумятице выйти из воды, по большей части, сухими. Когда он повернулся к Дунфэну, чтобы поторопить его для побега, то понял, что опоздал буквально на секунду. На него как раз навалился мужчина, который повязал самого Ланя. Он сразу двинулся к борющимся людям, чтобы помочь Сяхоу, когда услышал выстрел. Это был не первый выстрел за сегодня, поэтому Цижэнь даже не вздрогнул. Зато это сделал Дунфэн, что оказало на полицейского куда больший эффект.
Он с ужасом наблюдал за тем, как рубашка на спине Сяхоу окрашивается кровью, а сам он медленно сгибается, все ближе пригибаясь к полу. Взгляд на долю секунды метнулся в сторону, откуда прозвучал выстрел, чтобы убедиться, что стреляла та ополоумевшая женщина, но сейчас практически не имело значения, кто именно пустил злополучную пулю. Цижэнь бросился на колени, подхватывая Дунфэна уже у самого пола. Тот грузно опустился ему в руки. Ощущение горячей крови, стекающей по пальцам, практически парализовало его. Он смотрел на сведенное болью лицо любимого и чувствовал, как бледнеет сам. Ему показалось, что прошло не меньше нескольких минут, когда он вернул себе ясность ума и осознал, что времени у них почти нет. Цижэнь решительно поднял взгляд и понял, что внутреннее время и внешнее разительно различались. Возможно, со стороны даже не была заметна короткая пауза, которая случилась, когда он только подхватил Дунфэна.
Лань быстро обернулся к людям, которые в этот вечер были с Сяхоу. Никто из них знаком ему не был, но выглядели они надежно. Один из них уже бросился к раненному боссу, а остальные продвигались вперед, не сводя прицел оружия с противников. Нужно было действовать сейчас же. Аккуратно перевернув Дунфэна и прижимая его к себе животом, Цижэнь зафиксировал его одной рукой и медленно поднялся, с трудом не пригибаясь под весом мужчины. Скорее всего, если бы не стресс, он бы вообще его нормально с места сдвинуть не мог, потому что разница в весе и росте у них была значительной. Но бешено бьющееся сердце разгоняло по крови адреналин, а тот позволял делать то, что в другой ситуации казалось невозможным или опрометчивым. Например…
- Всем оставаться на своих местах! Полиция округа Сан-Франциско! – голос Цижэня был удивительно крепок и убедителен. Ярость клокотала в горле, заставляя почти рычать. Возможно, он был недостаточно внушителен или показался неопасным, но один из плохих парней (раз он не стоял вместе с парнями Дунфэна, значит автоматически причислялся к плохим) хмыкнул и направил на Ланя пистолет.
Практически одновременно с этим Цижэнь выстрелил, пуская пулю прямиком в плечо смельчака. Раненная рука тут же повисла плетью и выронила пистолет. Полицейский оскалился, гневным взглядом осматривая оставшихся на предмет других «гениев».
- Следующий кто рискнет дернуться, получит пулю в лоб, - отчеканил он, давая понять, что шутить не собирается. Оглянувшись через плечо на подоспевшего на подмогу парня, он бросил уже ему: - Ты. Идешь со мной, остальные прикрывают.
Повторять дважды не пришлось. Поддерживая Сяхоу уже вдвоем, в окружении союзников, они медленно стали продвигаться к выходу. Заметив новоявленного родственника с сопровождающим, Цижэнь крикнул им:
- Вы тоже со мной.
Судя по всему, этот парень был важен для Дунфэна и его дела, а значит, оставлять его сейчас здесь было бы опасно. Так они выбрались из дома. Двое мужчин остались охранять входную дверь, остальные помогли положить Сянцзяна на задний диван ближайшего автомобиля, который, как сказал телохранитель китайского наследника, был их.
- Снимайте верхнюю одежду быстро, - потребовал Цижэнь у людей Сяхоу, понимая, что на улице зима, а тот в одной рубашке, которая пропитывалась кровью. Лишних вопросов ему задавать не стали. Скорее всего, они знали, кто этот наглый полицейский такой, раз безропотно начали стягивать с себя тонкие свитера и пиджаки, да и просто позволяли увезти своего босса.
Схватив полученные вещи, Лань последним сел в автомобиль на заднее сидение, аккуратно положив голову Дунфэна себе на колени. Колеса прокрутились в снегу, подняв позади себя белый столб, и понесли их вперед. Цижэнь торопливо накрывал полученной одеждой Сяхоу, стараясь максимально согреть его имеющимися средствами. Последней совсем тонкой рубашкой он не сильно надавил на рану, стараясь хоть немного уменьшить кровотечение. Судя по всему, они остались в том же городе, в который привезли Ланя после работы, а значит это был Саут-Койот.
- До Сан-Хосе меньше получаса езды. Сейчас выйдешь на Монтрей роуд, там на развязке на Саус Вэлли фривэй и по прямой до Гуд Самаритан. Если поторопишься, будем там через 20 минут.
Парень за рулем был из догадливых и неразговорчивых: он только кивнул в ответ и надавил на педаль газа. Поэтому не прошло даже 20 минут, как они затормозили возле главных дверей одной из лучших больниц скорой помощи Сан-Хосе. Когда-то давно Цижэню пришлось проходить практику в этом прекрасном городе, поэтому он неплохо знал его окрестности. Никогда он не думал, что полученные в то время знания пригодятся ему в подобной ситуации. И лучше бы не пригождались.
Телохранитель помог Ланю вынести Дунфэна из машины, и они вместе заторопились внутрь больницы. Мысли о том, что Сяхоу выглядел очень плохо, были почти навязчивыми, но панике поддаваться все еще было нельзя. Только когда он сдаст его в руки медиков, тогда можно будет позволить себе минуту слабости. Сейчас он был нужен Сянцзяну собранным и с холодной головой. Оставался последний рывок.
Автоматические двери разъехались перед троицей и Цижэнь закричал:
- Полиция Сан-Франциско! Огнестрельное ранение! Срочно врача! – краткая информация, которая должна была максимально ускорить процесс реанимации. Им не станут задавать глупых вопросов про огнестрельную рану, если выяснится, что больного привез полицейский, а сосредоточатся на спасении жизни человека.
Это сработало. Вокруг поднялся шум: с одной стороны сразу подбежала медсестра, которая помогла придержать тяжелого бессознательного Дунфэна, а с другой уже слышался звук, с которым трещат колеса каталки по кафельному полу, на стойке дежурной сестры уже вызывали врача. Огромная медицинская машина пришла в движение.
Сяхоу погрузили на каталку, быстро бросили Цижэню, что его везут во вторую реанимационную хирургию и попросили подождать. Опустивший вдоль тела руки Лань смотрел вслед удаляющимся носилкам. Кровь окрасила в яркий красный его руки и грудь, скорее всего, он сейчас выглядел жутко. Кто-то подошел к нему и что-то спросил, но он не слышал ничего. Он только стоял и смотрел вдоль светлого коридора, по которому минуту назад увезли человека, которого он любил. Ему предстояло пережить несколько самых страшных часов в его жизни.

[icon]https://d.radikal.ru/d14/2003/e4/53e1c870f1e1.jpg[/icon]

Это было похоже на ночной кошмар. События того злополучного дня превратились в единую мешанину голосов, дел, сложностей. Практически ничего не соображающий от снедающего беспокойства, Цижэнь заполнял бесконечные бумаги, общался с коллегами, расспрашивал медсестер. Он провел в больнице всю ночь и первую половину следующего дня, пока операция не закончилась и состояние Дунфэна более менее не стабилизировалось. Только после этого он решил, что стоит съездить домой переодеться, да объясниться на работе. Он наделал достаточно шума своими действиями в больнице, и нужно было теперь привести все в порядок.
Ему пришлось обманывать начальство, обманывать коллег из Сан-Хосе. Объяснение устроило и тех, и других, но на душе все равно скребли кошки. Цижэнь не любил врать ни себе, ни людям, но безопасность Сяхоу перевешивала все доводы разума, а потому ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он раз за разом повторял рассказ про съехавшую с катушек женщину, которую они встретили при подготовке к похоронам госпожи Мейли.
Когда со всеми формальностями было покончено, потянулись долгие дни в ожидании, которые Цижэнь проводил возле палаты реанимации, в которой находился Дунфэн. Сидя на узкой скамейке с термосом зеленого чая битый час к ряду, Лань подумал, что ему повезло с начальником. Он, как и все в отделе, знали Сяхоу и то, что он очень близкий для Ланя человек. Поэтому ему без лишних вопросов предоставили несколько дней отдыха для того, чтобы он мог находиться в больнице. Чем он не преминул воспользоваться. Он снял крохотный номер в ближайшем к клинике отеле и уходил туда только ночевать. Врачи говорили, что состояние Дунфэна стабильное, и он неплохо восстанавливается для человека, который получил огнестрельное ранение в живот. Цижэнь сам это прекрасно понимал, но беспокойство не покидало его. Единственное, что могло его успокоить, это пришедший в сознание Сяхоу, но чуда не происходило.
Так прошло несколько дней, прежде чем Сянцзяна перевели в общую палату. Цижэню пришлось провести беседу на почти повышенных тонах с его лечащим врачом, чтобы убедить того, что его другу необходима отдельная палата. Ну, и заплатить, естественно. Но добившись своего, Лань был вознагражден возможностью, наконец, быть рядом с Дунфэном. Он долго сидел в кресле, которое стояло в углу палаты, коротая время за чтением книг. Иногда на нем же он засыпал и уходил только когда медсестра не смело будила его, говоря, что время для посещения давно закончено. Цижэнь чувствовал, что напряжение и усталость накапливались, давили на него сверху, но только упрямо массировал ноющие виски, не давая себе возможности по-человечески отдохнуть. Он не мог где-то там расслабляться, пока Дунфэн здесь совсем один сражался за свою жизнь.
Отложив очередную прочитанную книгу в сторону, Лань потер уставшие глаза руками. Наверное, ему стоило поесть, ведь время неуклонно приближалось к вечеру, а съеденный с утра в больничной столовой рис с овощами уже давно забылся. Именно в этот момент Дунфэн закричал.
Цижэнь дернулся в своем кресле, услышав собственное имя, сказанное хриплым и слабым после долгого молчания голосом. Неужели все закончилось? Он подскочил с кресла и в два широких шага пересек палату, оказываясь рядом с койкой. Лань обеспокоенно оглядывал Дунфэна с головы до ног, понимая, что вряд ли что-то изменилось за последний час. Кроме того, что он открыл глаза. Слава богам, он открыл глаза!
- Раз пытаешься шутить, значит, жить будешь, - хмыкнул притворно недовольно Цижэнь, хотя сердце его пело от радости. Он даже не представлял до этого момента, какой огромный камень свалится с его сердца после того, как Сяхоу очнется. Даже дышать как будто стало легче. – Уже пятый день. Ты так долго был без сознания.
Цижэнь страшно хотел до него дотронуться, но боялся, что может от переизбытка эмоций нечаянно потревожить рану или сделать больно. Он смотрел на то, как Дунфэн часто моргает из-за света, бьющего ему прямо в глаза. Он выглядел таким милым и таким… живым в этот момент, что Лань все же аккуратно, будто боясь навредить, взял его за руку. Нежно погладив запястье, он, не сдержавшись, прижал прохладную ладонь Сяхоу к губам, прикрыв глаза.
- Ты так напугал меня, о предки, - тихие слова были сказаны от всего сердца. В них он выразил весь свой страх, все свое беспокойство за чужую жизнь. – Ты потерял столько крови.
Опустив руку Дунфэна назад на кровать, но не выпуская ее из своей, Цижэнь тяжело вздохнул, выпуская вместе с воздухом скопившееся за эти дни напряжение. Нужно было спросить, что там вообще происходило, нужно было решить, что делать дальше, нужно было сделать так много всего, но нагружать проблемами только что пришедшего в себя Сяхоу он не собирался. Он хотел, чтобы тот отдыхал и набирался сил.
- Тебе нужно отдыхать, - озвучил свои мысли Лань, не в силах оторвать взгляд от серых глаз напротив. Наверное, он сейчас выглядел несколько нелепо, смотря на Дунфэна так, будто то, что он очнулся что-то сродни второму пришествию. – Ты наверняка чувствуешь себя ужасно. Доктор сказал, что тебе очень повезло, что пуля прошла навылет и не повредила паренхиму, но рана все равно очень опасная. Я пока был здесь, прочитал книгу, которую написал один военный врач, прошедший две войны. Он много писал про огнестрельные ранения, я узнал много нового. Теперь я знаю, как нужно поступить в таком случае и что необходимо сделать в первую очередь. Но это не значит, что тебе можно получать подобные ранения. А если меня не окажется рядом? О предки, я, представляя, что это все могло произойти, когда меня рядом не было, понимаю, что перед глазами темнеет от ужаса. Почему ты никогда не думаешь о собственной безопасности? Знаешь, как я переживал, когда ты пропал так надолго? Не зря переживал, как оказалось! Я ведь всегда говорил тебе, что то, чем ты занимаешься очень опасно.
Теперь, когда самое тяжелое время миновало, а переживания отступили, слова лились нескончаемым быстрым потоком. Таким странным образом он пытался донести до Дунфэна свои чувства и показать, что беспокоился о нем. 

[icon]https://d.radikal.ru/d14/2003/e4/53e1c870f1e1.jpg[/icon]

Отдельная палата была лучшим, чего смог добиться за последние дни Цижэнь. Именно об этом он думал, когда, прикрыв глаза, подставлял лицо под нежные прикосновения Дунфэна. И только убедился в этом, чувствуя легкий поцелуй на губах. Он заботливо приподнял подушку, помогая тому улечься удобнее. Он посмотрел на Сяхоу с нескрываемой нежностью. Всегда собранный, уверенный, привыкший быть сильным, он сейчас выглядел как нахохлившаяся птица, попавшая под дождь и намочившая перья. Это было странное сравнение в сложившейся ситуации, но Цижэнь был спокоен, он знал, что пройдет время и птичка отряхнет крылья, чтобы снова взлететь. Он был готов сделать для этого что угодно.
- Это хорошо. Чувство голода указывает на то, что организм восстанавливается и ему необходимы силы для регенерации, - менторским тоном подытожил Лань. Иногда ему казалось, что в другой жизни он мог бы быть учителем. Скорее всего, ученики не очень любили бы его, но свой долго он выполнял бы на все 110%. – Я не уверен, что тебе разрешат поесть то, что хочется. Но нужно спросить у врача…
Закончить Цижэнь не успел. Именно в этот момент, как будто приманенный собственным упоминанием, в палату зашел лечащий врач Дунфэна. Лань сразу сделал несколько шагов от кровати, чтобы предоставить медику лучший доступ. На все укоры в свой адрес, он только поджал губы, сминая их в тонкую линию, понимая, что получает по заслугам. Не станет же он объяснять постороннему человеку, что был так рад тому, что Сяхоу очнулся, что думать забыл о всяких врачах. Это было личное, это было только между ними. Другим знать об этом было совершенно не обязательно.
Когда его выставили за пределы палаты, Цижэнь хотел было возмутиться: ему было важно знать о состоянии Дунфэна, да и что он мог увидеть такого, что его удивит? Но спорить с доктором не хотелось, а потому он только застыл возле входной двери памятником самому себе. Хотелось поскорее вернуться назад и еще немного побыть рядом с Сяхоу. Желательно, наедине.
Ждать долго не пришлось, и врач сам позвал Цижэня обратно, как оказалось, для того, чтобы рассказать про режим и диету, которую необходимо было соблюдать Дунфэну после выписки. Подойдя к этому важнейшему вопросу со всей ответственностью, Лань попросил доктора прерваться и, покопавшись в своей сумке, достал оттуда ручку и блокнот. Необходимо было записать все назначения врача. В какой-то момент ему показалось, что Сяхоу закатил в мученическом жесте глаза, но наверное ему все же привиделось. Больше Цижэнь не отвлекался. Он был готов постараться для скорейшего выздоровления Дунфэна.

И всю силу своего старания он показал сразу после того, как раненного выписали из больницы. Не желая слушать отговорки или предложения, Цижэнь поставил Сяхоу перед фактом, что тот будет жить эти дни у него. Во-первых, так он сможет чаще находиться рядом (дом, в котором жил Дунфэн находился слишком далеко от полицейского участка), во-вторых, он был уверен, что в его квартире безопаснее. Все еще переживая о возможности повторного покушения, все дни, что Сяхоу провел в больнице, Цижэнь не пускал к нему людей, которых не знал лично. Да и те могли находиться в палате только вместе с самим Ланем. После случая с Ларри он не доверял никому, а на все возражения Дунфэна отвечал, что тот будет иметь право слова только тогда, когда сможет самостоятельно за себя постоять. Или просто постоять без поддержки хотя бы пять минут.
Так Сяхоу фактически переехал жить к Цижэню. Они забрали его вещи из дома и перевезли их в квартиру в Ричмонде. И до этого они проводили почти все свободное время вместе, но это все равно было чем-то новым. Подобный опыт был первым в жизни Ланя и, несмотря на не самый приятный повод, он был счастлив, что Дунфэн теперь жил вместе с ним. В глубине души он скромно надеялся, что даже после полного выздоровления, тот не будет спешить с отъездом.
А для переживания был повод. Подошедший к диете и режиму со всей ответственностью присущей членам семьи Лань, Цижэнь кормил Дунфэна исключительно питательными бульонами и отварами. Заставлял соблюдать режим сна и отдыха, а также делать восстановительную гимнастику, которую посоветовал врач. Если с последним проблем почти не было, то на счет согласования меню у них были некоторые разногласия.
Он сам видел, что за прошедший с момента ранения месяц, Сяхоу похудел, но сделать ничего с этим не мог. Только неделю назад он говорил с врачом, который разрешил вводить в рацион различные пюре. Ради этого, Цижэнь даже приобрел новомодный прибор, который мог за минуту сделать почти из любого блюда пюреобразную кашицу. Продавец в магазине тогда назвал аппарат блендером.
Вот и сейчас Лань стоял на кухне в фартуке, сложив руки на груди, и гипнотизируя разложенные на столешнице продукты. Он думал - можно ли будет сделать из котлет пюре и насколько оно будет съедобным? А если добавить сверху пюре из зеленых овощей?
- Дунфэн, - крикнул, не поворачиваясь, Цижэнь, зная, что тот должен прекрасно его услышать. Кухня в его квартире почти не была отделена от гостиной, где сейчас находился Сяхоу. – Ты уверен, что тебе жизненно необходимы эти котлеты? Я понимаю, что ты давно не ел мясо, но справится ли с такой тяжелой пищей твой организм?
Пребывая в глубокой задумчивости, Лань погладил гладкий подбородок двумя пальцами. Это был важный вопрос, и он уже задумывался на счет того, чтобы обратиться к справочнику диетолога, который приобрел пару недель назад.
- Может все-таки тофу? Он достаточно питательный и имеет легкую текстуру. Я даже готов его потушить и не перемалывать в пюре.
«На какие уступки только не пойдешь ради любви», покачал головой Цижэнь, поражаясь тому, на какие поблажки соглашался ради Дунфэна. Не то, чтобы его это по-настоящему беспокоило.

[icon]https://d.radikal.ru/d14/2003/e4/53e1c870f1e1.jpg[/icon]

Цижэнь почти физически ощущал то, как страдал Дунфэн без любимой еды. Его способности в кулинарии были куда лучше, чем у хозяина квартиры, а потому есть приготовленное Ланем, наверняка, было для него непросто. Тем более в течение целого месяца. Цижэнь сочувствовал Сяхоу по-настоящему, а потому ел то же самое, добавляя себе в рацион постный рис и овощи в разных интерпретациях. Он понимал, что их жертвы были несравнимы – в семье Лань редко на столе появлялось мясо, они были в одном шаге от вегетарианства. Пожалуй, удерживало их на этой грани только знание, то в мясе и рыбе содержится большое количество полезных элементов, которые из других источников получить куда сложнее. Польза и практичность всегда перевешивали другие доводы, а потому пища животного происхождения все же появлялась в рационе у каждого Лань.
- Даже не пытайся меня шантажировать, Сяхоу Сянцзян, - недовольно произнес Цижэнь, уже готовый развернуться и обрушить все свое недовольство подобными детскими выходками на их источник. Но сделать ему это не дали настойчивые руки, обернувшиеся вокруг непреодолимым барьером. Нет, конечно, он утрировал. Преодолеть можно было что угодно, и даже выбраться из крепких объятий Сяхоу, но только в случае наличия желания это сделать. А его совершенно не было.
Цижэнь ощущал, как места, которых касалась ладонь Дунфэна, покалывает. Ощущения просачивались под кожу, пробираясь по венам и артериям, а по ним устремлялись к сердцу, сжимая его крепкой хваткой. Бум-бум-бум. Билось глупое сердце, заставляя тянуться всем существом к желанным прикосновениям. Бум-бум-бум. Стучал в голове здравый смысл, который говорил (почему-то голосом отца), что Сяхоу нельзя нагрузок, нельзя напрягать мышцы живота, нельзя…
Поток запретов и правил прервался требовательным поцелуем, превратился в белый шум, который не отвлекал от любимых губ. Если вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что члены семьи Лань люди с железной волей – они говорили чистую правду. Но даже железо не самый прочный из металлов, даже железно гнут и плавят. Так и Цижэнь плавился в крепких объятиях Дунфэна. Теперь и для него, познавшего все прелести постоянного и горячего (о, еще какого!...) секса, тяжело было воздерживаться столь длительное время. Но, как уже было сказано, воля любого Лань была тверда. А потому уже прильнув к горячему желанному телу, он не больно прикусил губу Дунфэна, слегка оттянув ее в конце поцелуя. Ставя перед собой барьер из собственных рук, он уперся ими в плечи Сяхоу, которые слегка поднимались и опускались под напором мехов-легких, раздувающих грудную клетку. Цижэнь боялся, что даже это уже может вызвать боль в недавно затянувшейся ране.
- Возьми себя в руки, Дунфэн, - заявил максимально твердым тоном, на какой сейчас был способен Лань. Получалось у него не очень. Не способный контролировать себя в мелочах, он поглаживал открытую воротником футболки кожу шеи, слегка забираясь под тонкую ткань пальцами. И когда он полюбил касаться кого-то так настойчиво? – У нас режим и ужин должен начаться через 10 минут, если мы не хотим из него выбиться.
Он поднял на Дунфэна глаза, думая, что отношения их изменились за последние полгода, а голосом разума все равно остается он. Где срабатывают тормоза у этого Сяхоу, он не понимал. Может быть, поэтому им было вместе легко и хорошо – человеку, с тормозами очень условными, и человеку, который слишком боялся нажать на газ. Иногда Цижэнь думал, как бы его жизнь сложилась, если бы он не встретил Сянцзяна. Он крутил эту мысль так и эдак и каждый раз приходил к неутешительному выводу – вряд ли из его жизни вышло бы что-то хорошее. Нет, безусловно, он бы построил отличную карьеру, был бы предметом гордости отца, наверное, завел бы образцовую жену по имени Лиза или Роуз, у них бы обязательно родился наследник. В целом, жизнь его была бы правильной, пресной, скучной и лишенной бурлящего внутри чувства, которое дарил ему только Сянцзян. Он неизменно пугался собственных мыслей, ведь быть так зависимым от человека – простого смертного человека, который вел не самый безопасный образ жизни – страшно. Были моменты, когда осознание, что ничем хорошим это не кончится, накрывало его с головой, будило посреди ночи жуткими снами, в которых он оставался один. В такие моменты, он подолгу сидел на кровати, закрывая лицо ладонями, а после всматривался в тени на лице спящего рядом мужчины.
Цижэнь понимал, что падал в Дунфэна все глубже и глубже. Он хотел остановиться и хотел, чтобы это никогда не прекращалось. Ему было страшно.
И он боялся, что этот страх отразится в его глазах сейчас, потому что он мог разглядеть свое отражение в расширенных зрачках напротив. Ему нравилось то, что он видел. Чувствуя, что поток эмоций и чувств выходит из-под контроля, Цижэнь глубоко вдохнул и запечатлел на губах Сяхоу легкий поцелуй.
- Я хочу, чтобы ты как можно быстрее поправился, - доверительно сообщил Лань, смахивая с широких плеч несуществующие пылинки. – И хорошо, я согласен на котлеты.
Цижэнь решительно отодвинул от себя Дунфэна, поворачиваясь снова к столешнице, и включая в сеть блендер.
- Ты и так долго продержался на строгой диете, сделаю тебе послабление. Хотя мне нужно будет свериться с назначением доктора и меню диеты, который нам выдали в больнице, чтобы на постоянной основе вводить мясные продукты.
Котлеты оказались загружены в блендер, и тот с неприятным звуком заработал, превращая аккуратные биточки в паштет. Не отрывая рук от работающего аппарата, Лань повернулся к Дунфэну, смотря на него с легким чувством вины. Ему было совестно, что он раз за разом отвергал недвусмысленные намеки Сяхоу, и он хотел хоть как-то поднять тому настроение.
- Тебе, наверное, скучно сидеть постоянно дома? Можем выйти куда-нибудь, в городе сейчас довольно красиво. Рождественские украшения все еще не убрали.

[icon]https://d.radikal.ru/d14/2003/e4/53e1c870f1e1.jpg[/icon]