Жизнь Лань Цижэня, сколько он себя помнил, была подчинена правилам. Правил были десятки, если не сотни, и каждое из них делало ежедневную рутину привычной, комфортной, естественной. Просыпаться в 5 утра, куртки всегда убирать в шкаф, ни под каким предлогом не оставлять в раковине грязную посуду, читать минимум две книги в месяц, употреблять в еду овощи и мясо в пропорции 3 к 1, целовать Сяхоу Дунфэна не меньше трех раз за день. Когда что-то шло вразрез с выработанным годами планом действий, Цижэнь легко раздражался или уходил в глухую оборону. Свой маленький мир он оберегал с рьяной самоотверженностью. Но бывали вещи, которые просто случались и он не мог с этим ничего поделать.
Обычно с ним случался Дунфэн.
Сегодня он случился раньше, чем обычно. Цижэнь вообще не помнил, когда последний раз Сяхоу просыпался раньше него. Поэтому он даже не сразу пришел в себя, когда услышал, как его будит настойчивый голос. Почему он должен был что-то проспать и что за странная активность, спросить он не успел. Как только глаза смогли четко увидеть силуэт мужчины перед собой, а мысли сформироваться в ясную последовательность слов, его уже сгребли в медвежьи объятия. Поцелуй получился долгий и жадный, не похожий на те, что обычно дарил ему Дунфэн с утра. Он был удивительно бодр для такого раннего подъема и весь дышал каким-то энтузиазмом. Подозрительным энтузиазмом.
«Сегодня много дел», сказал он Цижэню, «сейчас завтрак и отправляемся». Лань проводил взглядом исчезнувшую в дверном проеме фигуру любимого и рассеяно пригладил взъерошенные после сна пряди.
Как уже было сказано, Дунфэн с ним просто случался.

Проведя пару часов в машине, Цижэнь стоически придерживался правил игры, заданной с утра. Режим полетел в тартарары, утренняя тренировка прошла по усеченной программе, а о пробежке – традиционной пятничной пробежке – вовсе пришлось забыть. Сяхоу куда-то торопился, ведомый в неизвестность своим неустанным внутренним двигателем. Слушая ритмичную работу клапанов и цилиндров автомобиля, Цижэнь подумал, что, наверное, с таким звуком работала бы та сила, что двигала Дунфэна вперед, если бы ее можно было услышать.
Устав от неопределенности, Лань попытался все же узнать, куда они направляются, но быстро понял, что попытки не увенчаются успехом. Если Сяхоу себе что-то вбивал в голову и хотел чего-то очень, то остановить его на половине пути к цели было невозможно. Так, когда-то этим «очень» стал Цижэнь и вот где они сейчас были.
- Ты ведь понимаешь, что я позволяю это все делать, только потому, что это ты?
Не закрытая повязкой часть лица Цижэня выражала максимальный уровень сомнения и скептицизма по поводу происходящего. Он понимал, что это как-то связано с его днем рождения, но решительно не мог придумать, зачем из-за этого нужно было ехать так далеко. Сегодня ему исполнялось 32, а по атмосфере тайны вокруг происходящего и заговорщицкому лицу Дунфэна, казалось, что не больше 13. Цижэнь вообще придерживался мнения, что день рождения не является каким-то особенным днем. Единственное, для чего он мог сгодиться – остаться вдвоем с любимым человеком и провести день вместе. Поэтому он решительно не понимал, почему ехал сейчас куда-то со скоростью 60 миль в час с завязанными глазами.
Впрочем, ожидание не затянулось и уже через некоторое время машина, шелестя колесами, остановилась. Цижэнь слышал, как Дунфэн вышел из машины, а после открылась дверца со стороны пассажирского сидения. Он каким-то шестым чувством ощутил руку, которая застыла на уровне его лица, и безошибочно вложил в нее свою ладонь. Почему-то он был уверен, что не промахнется. Пригибая голову, Цижэнь выбрался из машины, заботливо оберегаемый Сяхоу. Под ботинками зашуршали мелкие камушки, в лицо ударил теплый апрельский ветер. Воздух вокруг показался удивительно чистым, насыщенным непривычными запахами, которые в городе заменяли вечный смог и пыль. Лишившись зрения, Цижэнь куда ярче воспринимал все происходящее вокруг. Горячая широкая ладонь Дунфэна, надежно сжимавшая его пальцы, высоко поднявшееся солнце, греющее калифорнийскую землю совсем по-весеннему, запахи хвои и воды, которые только усиливали друг друга. Стоп. Хвои и воды?
Легкий, как несмелый порыв ветра, поцелуй коснулся губ Ланя, а после свет залил его с ног до головы. Ему показалось, что на короткую секунду, сам он весь превратился в этот свет, стал лучом, солнечной вспышкой. Он зажмурил глаза, сжимая крепче руку Дунфэна, как будто хотел так удержаться, не дать солнцу поглотить себя. И это сработало. Зрение постепенно прояснялось, и перед глазами открылась потрясающая картина. Казалось, что зеленое марево леса бесконечно. Оно простиралось до горизонта, карабкаясь по невысокой горе, поднимаясь к небу и только там сдавая позиции другому цвету, такому же яркому и насыщенному. Этот сочный голубой наполнял чашу небосвода и проливался сверху, отражался в спокойной глади озера, замыкая зелень леса в тиски. И перед всем этим великолепием природы стоял дом. Дерево и камень в нем гармонировали, вписывались в окружающую красоту. Он не выбивался из общей картины, а дополнял ее.
Цижэнь, задохнувшийся на несколько мгновений от открывшегося вида, повернулся к Дунфэну. Ему показалось, что серые глаза любимого впитали в себя разом и небо, и воду и теперь искрились голубыми всполохами, нежно смотрели на Ланя, как будто игнорировали красоту вокруг.
- Это невероятно! – не смог сдержать восхищения Цижэнь. Он любил гармонию природы и смог по достоинству оценить сюрприз. – Как ты нашел это место? Мы можем остаться здесь на несколько дней?
Он думал о том, что это место красивое, мужчина перед ним красивый, и что он может остаться наедине со всей этой красотой. Кажется, его тридцать второй день рождения имел все задатки для того, чтобы стать самым лучшим.
Цижэнь отпустил ладонь Дунфэна и сделал небольшой шаг к нему навстречу. Руки привычно обняли широкую спину, прижимая к себе за талию, голова уютно легла на плечо. Ему хотелось постоять так хотя бы немного. Они здесь были совсем одни, в этом сердце леса, у кромки воды. Так редко им доводилось проявлять чувства не в бетонной коробке стен, а под высоким небом, что сдержаться не было возможности. И желания сдерживаться тоже не было. Цижэнь чувствовал, как любовь наполняет его и переливается через край.
- Спасибо. Это лучший подарок из всех возможных, - поблагодарил он Дунфэна, не поднимая головы с его плеча. Сердце мерно стучало в груди, спокойное и счастливое. – Я люблю тебя.
Он легко коснулся его губ, целуя нежно. Их отношения не были лишены страсти, а секс скорее был жадным и бурным, но сейчас хотелось просто донести чувства, показать то, что было на душе.
- Ох, а как же вещи? – реальность накрыла Цижэня с головой, стоило ему отстраниться от губ Сяхоу. – Я ведь не взял с собой ничего. Мы сюда надолго? Наверное, стоило купить еду? Если бы знал, я бы обязательно взял фотоаппарат и штатив.
Совсем недавно приобретенная камера вытаскивалась редко, и сейчас был тот случай, когда хотелось запечатлеть момент, сохранить его не только в памяти. Цижэнь несколько расстроено закусил губу. Именно поэтому он любил планировать все заранее, чтобы после не было моментов, которые могли испортить отдых.

[icon]https://c.radikal.ru/c03/2004/ea/2da746031fbe.jpg[/icon]

«Больше жизни люблю», сказал Дунфэн и слова его разлетелись внутри Цижэня, отразились от ребер, закололи сотнями иголок на загривке. Порой ему казалось, что если бы они жили не в это время, а когда-нибудь через много-много лет после, то их жизнь сложилась бы иначе. Сейчас, на рубеже 60-х и 70-х годов, общество только делало первые, совсем несмелые попытки принятия отношений, которые могли возникнуть не между мужчиной и женщиной. Цижэнь верил, что однажды человечество будет готово к тому, чтобы признать однополые отношения равными с гетеросексуальными. Возможно, если бы они с Сяхоу жили в том далеком будущем, то они даже могли бы пожениться. Лань посмотрел в сияющие глаза любимого. Да, он бы определенно хотел этого.
Дунфэн неожиданно подхватил его на руки и понес в сторону дома. Цижэнь надежно схватился за его плечи, практически застывая в объятии, но брови все равно нахмурить не преминул.
- Я просил так не делать! – ворчливо возмутился Лань, не в силах сейчас по-настоящему злиться на Сяхоу. – Я не девица на выданье, чего ты меня на руках таскаешь.
Иногда (с завидной частотой) что-то находило на Дунфэна, и он поднимал Цижэня на руки, что неизменно влекло за собой недовольство и смущение последнего. Не сказать, что ему настолько не нравилось, нет. Скорее дело было в том, что он сам хотел бы хотя бы иногда носить Сяхоу на руках, но чертова разница в 15 кг делала свое коварное дело. Лань помнил, как в тот страшный день в поместье Сяхоу поднимал в одиночку Дунфэна. Он был реалистом, а потому признавал, что это не самая лучшая затея. Но злиться на свою беспомощность это не мешало.
Даже обретя под ногами твердую землю, свободу он не получил. Дунфэн снова прижал его к себе, дразнящее целуя в нос. Цижэнь только отмахнулся от балующегося мужчины, зажимая тому нос двумя пальцами. Иногда ему казалось, что Сяхоу не старше его на год, а младше на десяток. Хотя, не имея привычки врать себе и другим, Лань признавал, что это одна из граней обаяния Дунфэна.
- Я никогда не считал тебя безответственным, - отпуская нос мужчины и проводя подушечками пальцев по его щеке, сказал Цижэнь. – Но ведешь ты себя как ребенок порой.
Мягко отстранившись, он прошел вглубь комнаты. Кончики пальцев мягко скользнули по полированной годами и тысячами прикосновений гладкой поверхности деревянного стола. Судя по внешнему виду, он был старше самого Ланя.
- Пять дней это просто отлично! Утренние тренировки можно проводить на террасе. Здесь есть зона для барбекю? Продукты, приготовленные на свежем воздухе, на открытом огне, лучше сохраняют полезные свойства. Я вроде читал об этом в какой-то книге, но не могу точно назвать источник, поэтому это не проверенные данные. Но ведь ничто не мешает нам все равно это сделать, правда?
Поток слов не прекращался, пока Цижэнь заглядывал в чемоданы и сумки. Ему было необходимо знать, какими вещами он располагает на ближайшие пять дней и составить план их использования. Если Дунфэн догадался взять что-то спортивное, то можно будет даже немного прогуляться в лес. В целом же увиденная картина его устроила. Все же Сяхоу умел сделать все в лучшем виде, если задавался такой целью.
- Я хочу спросить, сколько ты потратил на это денег, но боюсь, что от твоего ответа могу заработать микроинфаркт. Это явно не то, что мне необходимо в медицинской карте до 40 лет.
Закончив с инвентаризацией вещей, Цижэнь подошел к кейсу с фотоаппаратом. Достав его, он проверил пленку, щелкнул затвором и повернулся к Сяхоу с мягкой улыбкой.
- Я хочу сделать фотографию. Ты не против?
У них было не много совместных фотографий, потому что Лань сам был не большим любителем позировать на камеру, но этот момент необходимо было запечатлеть. Подхватив фотоаппарат в одну руку и штатив в другую, он вышел на улицу, кивнув Дунфэну следовать за ним.
Оценив положение солнца и виды вокруг, которые могли служить фоном, Цижэнь установил штатив и начал прикручивать к нему камеру.
- Я выставлю таймер на 10 секунд. А ты встань вон там, - он вытянул руку, указывая на нужное место метрах в трех от дома. – Я сейчас подойду.
Закончив с настройкой и убедившись, что Сяхоу встал, где необходимо, Цижэнь нажал на кнопку фотосъемки и услышал, как тихо зашелестел механизм таймера. Он быстрым шагом (Лани не бегают без причины!) подошел к Дунфэну. Стоило ему оказаться перед камерой, как неловкость сковала Цижэня по рукам и ногам. Он несколько раз одернул свою легкую куртку и пригладил рукой волосы. Таймер в его голове продолжал щелкать, отсчитывая 10 секунд.

[icon]https://c.radikal.ru/c03/2004/ea/2da746031fbe.jpg[/icon]

Сердце подскочило к горлу и забилось пойманной птицей, когда Дунфэн притянул Цижэня к себе, и почти остановилось, когда он оставил на его губах быстрый поцелуй. Лань сбился со счета, и не мог точно сказать в какой момент будет сделана фотография, поэтому бросил обжигающий взгляд на Сяхоу и снова посмотрел в камеру. Казалось бы, подобное ребячество должно его разозлить, учитывая, что фотографироваться он не очень любил и не умел, но этого не произошло. Вместо злости, он чувствовал, как греет его ладонь на плече и радость, которая наверняка расцвела на лице любимого от совершенной шалости. Наверное, этот человек все же был послан ему небесами. Собственная улыбка мягко коснулась губ Цижэня, смягчая острые черты лица.
Вспышка блеснула ярким всполохом и запечатлела этот момент счастья и единения на долгие годы. Цижэнь был уверен, что на этой фотографии получится лучше, чем на всех предыдущих.
Стоило проморгаться от черных пятен перед глазами, он был вжат в широкую грудь Сяхоу под аккомпанемент его раскатистого смеха. У того явно было сегодня «обнимательное» настроение. Цижэнь хотел ему ответить на замечание о подарках и днях рождениях, но не успел. Он стал занят другими вещами, куда более важными – так повелось, что стоило Дунфэну начать говорить этим глубоким, хриплым голосом, полным желания и обожания, как сам Цижэнь вспыхивал как спичка, а в животе тугим узлом скручивалось приятное предвкушение. Этот голос всегда обещал часы любви и ласки.
Так и случилось.
На следующий день Цижэнь первый раз за всю сознательную жизнь проспал. Он не был уверен во сколько они уснули (может быть даже после положенного времени подъема), но освободиться от паутины сна смог только ближе к 9 часам. Открыв глаза, он в ужасе понял, что произошло, и, растолкав абсолютно вымотанного за ночь Дунфэна, вскочил с кровати, надеясь нагнать упущенное время. Он явно не был готов к тому, что ноги его подведут, и он не успеет сделать даже пары шагов от кровати, прежде чем с тихим стоном осесть на деревянный пол. Ватные конечности отказывались слушаться, а недвусмысленная боль сковывала движения не хуже наручников.
- Сяхоу Сянцзян! – разлетелось далеко за пределы охотничьего домика, напугав стайку воробьев, которая грелась на крыше веранды. Хотя, будем откровенны, не первый раз этот крик слышали животные в окрестностях за последние сутки. Все же отсутствие соседей раскрепощало.
В то утро Дунфэн смеялся так, что слезы выступили на глазах, и Цижэнь, сидя на полу в чем мать родила, не мог продолжать злиться на этого невозможного человека. Он только пообещал жестоко отомстить и потребовал, чтобы тот помог ему подняться. Натворил дел – неси на них ответственность. Поэтому, решив, что тоже может немного побаловаться,  весь оставшийся день Лань передвигался исключительно на руках Дунфэна. Изначально это должно было стать его наказанием, но к концу дня стало понятно, что тот только рад стараться. Впрочем, злиться на него до сих пор было совершенно невозможно.
День медленно потек за днем. К концу третьего, Цижэнь чувствовал себя так, будто готов остаться здесь на всю оставшуюся жизнь. Это было новое чувство, ранее незнакомое амбициозному мужчине. Он задумался о том, что с удовольствием был готов переехать из шумного Сан-Франциско в небольшой провинциальный город вместе с Дунфэном. Найти там работу в местном полицейском участке, который пару раз в год расследует что-то не серьезнее угона автомобиля или мелких краж. Они бы купили дом на окраине городка, обнесли задний двор высоким забором. Возможно, нашли (ладно-ладно, Дунфэн бы нашел) пару новых друзей, которые смогли принять их отношения такими, какие они есть. Они бы завели собаку или даже двух и прожили вместе спокойную, счастливую жизнь.
Утром четвертого дня, Цижэнь закончил пробежку по берегу озера и как раз возвращался к дому, когда заметил фигуру Дунфэна на веранде. Бодро вбежав по ступенькам к любимому, он порывисто поцеловал его в губы, обдавая запахом воды и леса, которым пропитался за утро. Улыбка озарила его лицо.
- Доброе утро! Сегодня очень тепло с утра и я решил, что пробежаться будет в самый раз. На другой стороне озера есть тропинка ведущая куда-то в горы. Может прогуляемся в обед, что думаешь?
Лань не был человеком природы и редко выбирался куда-то из каменных джунглей Сан-Франциско, но от того его больше притягивала загадочная красота окружающего мира.
- Мы можем взять с собой немного еды и воды, чтобы устроить привал в наиболее живописном месте.
Цижэнь застегнул молнию легкой ветровки на Дунфэне до конца и внимательно посмотрел на него. У них оставалось всего 2 дня в этом прекрасном месте и хотелось хоть немного посмотреть окрестности.

[icon]https://c.radikal.ru/c03/2004/ea/2da746031fbe.jpg[/icon]

В последние дни Цижэню казалось, что Дунфэн поставил перед собой задачу сделать так, чтобы его прикосновения и чувства отпечатались на теле возлюбленного на дни или месяцы вперед. Ланю казалось, что к моменту их возращения в Сан-Франциско, он насквозь пропитается Сяхоу, что его присутствие можно будет почувствовать просто стоя рядом с полицейским. Это было волнующее чувство, которое настигало неожиданно: когда Цижэнь вытирался после душа и видел следы засосов на шее и груди, когда переодевался для ужина на открытом воздухе и чувствовал запах Дунфэна на своей одежде, когда пил горячий чай и чувствовал легкое покалывание в вечно припухших от поцелуев губ. Он был так бессовестно и беззаветно счастлив, что становилось страшно, что он однажды это может закончиться. Цижэнь боялся думать о том, что когда-то что-то может измениться. Он чувствовал вполне реальную боль в сердце, когда задумывался о том, что Сяхоу может в какой-то момент пропасть из его жизни.
Сейчас, когда жадные губы дарили ему сладкий, тягучий поцелуй, мыслей об этом не было. За прошедшие 4 года, Цижэнь научился не закрываться от внезапных проявлений чувств, а отвечать на них. Поэтому и сейчас он горячо вжался в тело Дунфэна, целуя в ответ, не давая единолично захватить инициативу.
Когда поцелуй прекратился, он, только слегка нахмурившись, но сохранив на губах легкую улыбку, боднул Сяхоу лбом. «Не заигрывайся», как будто говорил ему Лань, понимая, что они могут чересчур увлечься.
Оставив Дунфэна на веранде, Цижэнь отправился в душ. Страстно хотелось смыть с себя пыль и пот после пробежки. Тем более, если они собирались в импровизированный поход, надо было собрать все необходимые вещи. Вытирая влажные после душа волосы, он мысленно составлял план того, что может пригодиться. Возможно, его стоило даже записать для верности.
Уже подходя к лестнице на первый этаж, Цижэнь глянул в окно, из которого открывался прекрасный вид на озеро. Увиденная в нем картина чуть было не заставила его споткнуться на первой ступеньке. Как раз в этот самый момент Дунфэн вылезал из озера, зябко дергая плечами. Цижэнь практически наяву почувствовал ветер, который обдувает мокрое тело, и мелкие капельки воды, стекающие по груди и животу. К двери на первом этаже они – Цижэнь по лестнице, а Сяхоу от озера к дому - двинулись одновременно.
Поэтому стоило Ланю добраться до холла, как входная дверь отворилась, и в ее проеме появился голый по пояс Дунфэн, который только лучезарно улыбался. Как зубы еще не стучали от холода, учитывая румянец на щеках и гусиную кожу, которая явно выдавала, что на улице все же не лето.
От спокойного и невинного вопроса, зубы Цижэня скрипнули в лучших традициях их периодических разборок.
- Какие бутерброды? – начал заводиться Лань, догоняя Сяхоу, и дергая за полотенце, заставил развернуться к себе. – Сяхоу Сянцзян, ты совсем последние клетки мозга решил себе отморозить? Температура воды не больше 15 градусов! И ветер! И апрель! Ты хочешь заработать бронхит или, того хуже, двустороннюю пневмонию? Меня порой поражает твоя безответственность!
Схватив в гостиной, в которой они находились, с кресла плед, Цижэнь накинул его сверху на Дунфэна, заворачивая того в мягкую материю с головы до колен. Максимально ответственно подойдя к согреванию мужчины, Лань запахнул края пледа на нем так, чтобы те сходились на спине, а лицо было видно только частично. Оглядев получившийся ком, он только довольно кивнул и отвесил Сяхоу подзатыльник.
- Знай, если ты заболеешь, я тебя лечить не буду. Пусть это будет уроком для тебя на будущее.
Закончив воспитательную беседу, Цижэнь двинулся на кухню, где заварил свежий чай в две большие кружки. Одну – себе на завтрак, вторую – Дунфэну для согрева.
- Теперь касательно похода. Мне нужно брать с тебя расписку, что ты не будешь лазить по скалам, если мы их найдем, хватать за хвосты лис, если мы их встретим, и есть незнакомые ягоды с кустов, мимо которых будем проходить?
Он сел за обеденный стол и принялся за поздний завтрак, заботливо оставленный ему Сяхоу. Иногда Цижэнь думал, что слишком много бытовых повседневных дел скинул на любимого, но потом был вынужден признавать, что сам он не слишком силен в подобных вещах. Поэтому он просто искренне был благодарен Дунфэну за заботу.
- Я соберу все необходимые вещи в рюкзак. Нужно обязательно положить аптечку со всем необходимым для оказания первой помощи, фонарик, нож, веревку, коробок спичек, сигнальную ракетницу, я видел, она где-то тут лежала в комоде. Как думаешь, стоит взять с собой плед? И карту, обязательно нужно взять карту. Ты не знаешь, здесь есть карта?

[icon]https://c.radikal.ru/c03/2004/ea/2da746031fbe.jpg[/icon]

Если бы Дунфэн не начал ерничать на предложения Цижэня по тщательной подготовке к походу, то это был бы не Дунфэн. Поэтому, даже не удосуживаясь словами выражать крайнюю степень скепсиса и возмущения по поводу шутки про машину, он выразительно посмотрел на Сяхоу. Тот дураком все же не был и сразу понял, что они в любом случае возьмут весь перечисленный список важнейших вещей. Это Цижэнь еще не предложил взять с собой пару туристических ковриков, но исключительно, потому что их с собой не было.
Наконец закончив со сборами, пара выдвинулась в сторону леса. Под ботинками приятно шуршала еще не сопревшая с того года листва, а вокруг стоял насыщенный запах молодой травы. Темные, насыщенного цвета вечнозеленые иголки елей перемежались с нежными пронзительно-зелеными молодыми листочками других деревьев. Природа набирала силу после короткой зимы и уже по-весеннему приветливо встречала путников.
Цижэнь получал настоящее удовольствие от нахождения в лесу, хотя раньше бывал в подобных местах всего пару раз. С интересом неискушенного исследователя он наблюдал за происходящим вокруг, а когда увидел настоящего зайца, то не думая свернул с тропы за ним. Открывшаяся взору поляна и стала их первым местом привала.
Еще не успев расстелить покрывало, Цижэнь подвергся нападению Дунфэна с аэрозолем против насекомых. Нет, он только был благодарен любимому за подобную заботу, но…
- В лицо зачем? – зажмуривая глаза, поднялся в полный рост Лань и наобум сделал несколько шагов в сторону от Сяхоу. – Мне нужно, чтобы меня не покусали комары, а не заработать раздражение слизистой. Пощади.
Рукавом, который по его подсчетам, должен был остаться чистым, Цижэнь протер лицо и открыл глаза, часто моргая. Стаявший чуть поодаль Дунфэн явно был доволен собой и светился не хуже солнца над их головами. Послав ему осуждающий взгляд, Цижэнь заметил, что около того места, где он сидел, что-то блеснуло. Приглядевшись получше, он понял, что пока поднимался с земли, слепой из-за закрытых глаз, выронил из кармана брюк ключи. Он забыл, что сунул их в штаны еще на подъезде к охотничьему домику. Всего несколько шагов отделяло его от оброненной связки, когда прямо перед носом Ланя сверху спикировала сорока. Она ловко схватила матово поблескивающий металл в лапы и, поднявшись на крыло, полетела в сторону леса.
- Куда! – только успел крикнуть Цижэнь, прежде, чем сорваться вслед.
За мгновение перед его глазами пролетела сцена того, как он будет объясняться перед начальством, с просьбой выделить ему циркулярную пилу для того, чтобы вскрыть свою квартиру. Как будут осуждающе качать головой соседи – недовольные шумом и разгильдяйством молодого поколения. «А ведь казалось, что такой культурный мальчик!», скажет миссис Рамбла из 412, которая была лично знакома с мистером Ланем. Она наверняка не преминет рассказать эту занимательную историю отцу, а тот не упустит момента упрекнуть младшего сына. Почему-то ему всегда доставалось чуть больше, чем брату.
Все эти мысли дали Цижэню импульс для одного единственного действия – и он, что было сил, побежал следом за сорокой, которая все глубже улетала в лес. Он бежал мимо деревьев, перепрыгивая через заросшие мхом пни, огибая тонкие молодые сосны и стараясь не влететь в очередное дерево. Тонкие ветки хлестали его по телу и лицу, и ему пришлось поднять руки для того, чтобы защитить голову от еловых лап, которые норовили ненароком выколоть глаз.
А потом эта возмутительная птица просто взлетела вверх и потерялась за кронами деревьев. Разом растеряв весь запал, Цижэнь остановился, где был, и уперся ладонями в колени, тяжело дыша. Это была катастрофа.

[icon]https://c.radikal.ru/c03/2004/ea/2da746031fbe.jpg[/icon]

Цижэнь еще не успел восстановить дыхание, как услышал позади себя хруст веток. Практически сразу он раздался крик (впрочем, вполне заслуженный), который спугнул сидящих на ближайшем дереве каких-то птиц. Те, взмахнув крыльями, устремились за своей подругой-воровкой. Цижэнь, может быть, попросил бы их передать ей от него привет и всего хорошего, но чертова сорока была уже далеко, а не на шутку рассерженный Дунфэн совсем рядом. Он даже положил свою тяжелую руку Ланю на плечо, чтобы наверняка придавить его чувством вины, которое уже ворочалось внутри.
- Она украла ключи от квартиры! Как теперь попасть внутрь? – раздраженно дернул рукой Цижэнь, уходя в глухую оборону. Он с самого детства не мог терпеть, когда кто-то его отчитывал за глупые ошибки, которые совершал по глупости. Со временем их количество свелось почти на нет, но изредка происходило… это.
Наблюдая за тем, как раздраженный Дунфэн вытаскивает из волос всякий мусор, Цижэнь подумал, что сам, наверное, выглядит не лучше. Он только сейчас понял, что левое предплечье ощутимо жглось, видимо расцарапанное какой-то особо драчливой веткой.
- Нет, ты не прав, - не собирался сдавать позиции Лань. – В озеро ты полез по своей инициативе, а я был вынужден бежать за этой… птицей. Я не выбирал это осознанно.
Врать было запрещено, но Цижэнь и не врал. В тот момент, когда он бросился за сорокой, связных мыслей в голове было не много. Только легкий флер паники.
Дунфэн схватил его за руку и потащил в ту сторону, откуда выбежал пару минут назад. До определенного момента был ясно виден результат их неаккуратного вторжения в лес. Лань все же смог признаться самому себе – если бы Сяхоу за ним не побежал, то вернуться он смог бы с большим трудом, если бы вообще смог. По пересеченной местности его ориентироваться никто не учил на практике, а прослушанный в полицейской академии теоретический курс сводился примерно к «мох растет с северной стороны». В общем, на рейнджера Цижэнь без предварительной подготовки не сдал бы.
Через пару минут они остановились, и поначалу Лань не понял, с чем связана эта задержка. Он практически сразу перестал понимать в какую сторону нужно идти и только крепко держался за руку Дунфэна. Когда тот огляделся по сторонам, всматриваясь в окружающий лес, Цижэнь понял, что они влипли. Если даже Сяхоу не мог сказать, куда идти дальше, то у них действительно проблемы.
Лань чувствовал, как поселившееся внутри чувство вины растет и сдавливает легкие холодными кольцами. Он не был фаталистом или кем-то подобным, но некоторые нотки пессимизма в его мировоззрении все же присутствовали. Тем более он втянул любимого в эту дурацкую ситуацию. Губы сомкнулись в тонкую бескровную линию, разрезая лицо бледным шрамом. Он сжал ладонь Дунфэна в своей крепче.
- Нам просто нужно постараться вспомнить, откуда мы пришли, - постарался сохранить невозмутимый вид Цижэнь, хотя внутри все холодело от мысли, что они могли по-настоящему потеряться. Он огляделся, словно действительно надеялся вспомнить, откуда прибежал ранее. – Кажется вон там открытое место.
Теперь уже он пошел впереди, утягивая Дунфэна за собой, избегая смотреть ему не то, чтобы в глаза, а просто в его сторону. Ему, безусловно, было стыдно за собственное безответственное поведение, но как с этим поступить – пока не знал.
Они действительно выбрались на небольшую открытую поляну, похожую на ту, на которой остался брошенный плед. Остановившись у ее кромки, Цижэнь вздохнул, понадеявшись, что его внутренние метания все же останутся незамеченными. Он понимал, что этого места точно не видел, когда бежал, потому что такое открытое пространство точно бы заметил.
Чувство стыда снедало его изнутри, и он выпустил из руки ладонь Дунфэна, которая служила живым напоминанием совершенной глупости. Чтобы как-то скрыть неловкость, Лань повернулся в другую сторону, продолжая оглядываться. Справа мрачно нависала гора, которая своим темно-зеленым силуэтом как будто добавляла веса камню на душе Ланя. Кстати говоря, о горах.
- От дома же было видно эту гору? Может, попробуем вспомнить с какой стороны мы на нее смотрели и пойдем туда?
Предложение было несколько несмелым, но это было единственное до чего логически смог дойти Цижэнь. Он хотел хоть как-то помочь им выбраться отсюда, потому что только одна мысль о том, что они могут блуждать меж деревьев до темноты, внушала ужас.

[icon]https://c.radikal.ru/c03/2004/ea/2da746031fbe.jpg[/icon]

Почувствовав объятия Дунфэна на своих плечах, Цижэнь нечеловеческим усилием воли заставил себя не вздрогнуть. Сердце билось как загнанное, и он застыл, вслушиваясь в слова Сяхоу. Иногда он задавался вопросом – что хорошего он должен был сделать в прошлой жизни, чтобы в нынешней заслужить этого человека рядом? В такие моменты Цижэнь, как никогда, чувствовал свою некоторую социальную несостоятельность и неумение правильно выражать свои эмоции и чувства. Ощущая, как ласковые пальцы вытаскивают из волос веточки, Цижэнь надеялся, что у него впереди еще много времени для того, чтобы повысить свои навыки в умении говорить словами через рот.
Дунфэн развернул его к себе лицом и смешливо коснулся кончика носа, отчего Лань почувствовал, как щеки стремительно краснеют. Иногда он жалел, что не унаследовал семейной особенности – невозможности краснеть.
Услышав про второй комплект ключей, Цижэнь даже приоткрыл рот в удивлении, но так ни звука не произнес. Они жили вместе уже почти 4 года, а он забыл о том, что ключи есть у Дунфэна. В такие моменты Лань сомневался в собственном здравом рассудке.
Он молча наблюдал за тем, как Сяхоу достает карту и начинает строить планы, как их отсюда вытащить. Цижэнь просто смотрел на его профиль и пытался вспомнить, когда тот на него злился. По-настоящему. Дунфэн водил пальцем по линиям дорог и леса, а Лань перебирал совместные воспоминания как драгоценные камни. Каждый из них блестел ограненным боком, привлекая, зовя коснуться и окунуться в память очередного момента прошлого.
Вот они совсем юные – вряд ли им есть хотя бы 16 – и  Цижэнь не может смотреть, как несколько мальчишек задирают девчонку из параллельного класса. Он защищает ее, как может – словом и взглядом, а после Дунфэну уже приходится защищать Ланя по-другому – кулаками. Они с трудом отбиваются от превосходящих числом обидчиков, а после сидят дома у Сяхоу и Цижэнь, насупившись от чувства вины и еще не ушедшего страха за друга, обрабатывает набухшие ссадины на его скуле. Но Дунфэн не сердится, он смеется и говорит, что хорошую они задали трепку тем хулиганам.
Вот им чуть за 20, и Цижэнь узнает, что Сяхоу заключил контракт на службу в армии. Зная его уже не первый год, Лань понимает, что это будет чертовски опасное место, а его подозрения подтверждает сам Дунфэн, отказываясь говорить, куда именно собрался. Они в тот вечер жутко ругаются, а Цижэнь говорит действительно жестокие слова с одной целью – отговорить единственного друга от этой затеи. В итоге, он хлопает дверью со словами «Чтоб тебе там провалиться!». Через пару дней Дунфэн появляется на пороге его дома и зовет в бар на проводы. Он снова не злится.
Каждому из них почти 30 и они делят одну квартиру, кровать и жизнь на двоих. Они прошли через всякое и уже притерлись настолько, что сложно становится вспомнить как это, когда по-другому. Обычно Цижэнь не ревнует, потому что ежедневно видит подтверждение чувств Дунфэна, но в тот день все идет наперекосяк с самого утра. «Любимый» коктейль из проблем на работе, разговора с отцом о женитьбе и детях и пара крайне приставучих прохожих доводят Ланя до кондиции «не лезь - убьет». Он как раз подходит к дому, когда видит, как Дунфэн прощается у подъезда с какой-то милой девушкой, которая целует его на прощание в щеку и стучит каблучками прочь. Сяхоу он затаскивает в квартиру быстро, боясь выйти из себя прямо на улице. Ту безобразную и отвратительную сцену ревности Цижэнь предпочитает не вспоминать, но он хорошо помнит, как Дунфэн успокаивал кипящего Ланя, прижимая того к широкой груди, давая высказаться. А после долго целовал и спрашивал, как Цижэню могло придти в голову, что у него кто-то еще есть. Этот невозможный человек снова не злится.
И вот теперь они стояли посреди леса по вине Ланя, а Сяхоу шутил, что потеряться вдвоем веселее. Не в силах больше держать лицо, Цижэнь просто спрятал его на плече Дунфэна, прерывая его объяснения по спасательной операции.
- Я не понимаю, чем тебя заслужил, - приглушенно пробормотал он, не в силах посмотреть в глаза любимому. – Ты, наверное, единственный человек в мире, который может терпеть Лань Цижэня, и получать еще от этого удовольствие.
Он поднял голову с плеча Дунфэна и аккуратно взял его ладонь в свои, заставляя опустить карту в свободной руке.
- Если бы я мог, я бы прямо сейчас позвал тебя замуж, Сяхоу.
Он несмело усмехнулся, понимая абсурдность ситуации, но отчего-то нервы все равно немного шалили, как будто он делал настоящее предложение. Старший Лань спал и видел, как его младший сын наконец женится, но если бы он, уснув, увидел эту ситуацию, то проснулся бы посреди ночи в холодном поту. Жизнь удивительная вещь: одна и та же вещь кому-то покажется ночным кошмаром, а кому-то - несбыточным сном.

[icon]https://c.radikal.ru/c03/2004/ea/2da746031fbe.jpg[/icon]