От офиса органов опеки до квартиры Дунфэна 34 минуты езды.
Ночной Сан-Франциско проносился за окнами такси, размытый плотным потоком дождя. Август всегда был дождливым, но в этот год с небес уже пролилось какое-то фантастическое количество осадков. А ведь месяц едва-едва перевалил за середину. Не смотря ни на что конкретно, расфокусированный взгляд Цижэня скользил по ярким огням. Он повернулся к окну, но не видел за ним ничего. Его истинный взор был обращен внутрь.
Раз за разом он прокручивал в голове взгляд, которым 11-летний Сичэнь одарил его напоследок. Они прощались на пороге квартиры миссис Олсен вдвоем. Ванцзи уже спал.
- Сегодня вам нужно переночевать у миссис Олсен, потому что дядя должен закончить одно очень важное дело. Ты понимаешь. Сичэнь?
Племянник не отвечал ему, но по взгляду слишком взрослых для ребенка глаз было ясно – он понимает.
- Завтра к 9 я приеду и заберу вас. Позаботься о брате.
Цижэнь только напоследок пригладил на темной головке ребенка слегка растрепавшиеся волосы и быстро сбежал по лестнице.
Он поднял руку перед лицом, все еще ощущая фантомное детское тепло, оставленное на ней шелком волос. В темноте салона такси мягко блеснуло аккуратное кольцо. Цижэнь сжал ладонь в кулак и прижал ее к губам. На него накатила волна дрожи, которая грозилась перерасти в настоящую панику. А ведь он даже не доехал до Дунфэна. Что же с ним будет твориться, когда он посмотрит ему в глаза?
Легкая прохлада металла касалась его губ, и Лань оставил на округлой грани кольца легкий поцелуй.
Автомобиль затормозил и Цижэнь сунул водителю пару купюр, не считая. Открыв дверцу машины, он быстро раскрыл зонт над собой, выходя на холодный, промозглый воздух улицы. Сделав несколько шагов вперед, он остановился и поднял голову к окнам квартиры Дунфэна. Свет в них не горел, но темный силуэт ясно угадывался в проеме, не оставляя сомнений в том, что хозяин дома не спит.
Резко опустив голову, Цижэнь зашел в подъезд и взлетел вверх по лестнице, не дожидаясь лифта. Перед дверью квартиры с потемневшим номером «308», он задержался, крепко сжимая в ладони мокрый зонт. По пальцам текли холодные капли воды, и казалось, что вместо пола, они капают прямо на сердца Цижэня, охлаждая его, заставляя биться медленнее.
Взявшись за ручку двери, он испугался, что сердце совсем замерзнет и остановится.
Щелкнул незапертый замок, и свет из холла проник в темную квартиру, оставляя на полу полоску желтого света. Цижэнь нырнул в пыльное пространство прихожей, практически сразу натыкаясь взглядом на не разобранные коробки. Он сразу узнал их – всего пару недель назад они с Дунфэном вместе собирали самые необходимые вещи Сяхоу. «Зачем забирать все? Все равно ты будешь приходить, а через месяц, может быть, уже сможешь вернуться. Оставь свою коллекцию Конан Дойля в покое и возьми лишнюю пару брюк», говорил тогда ему Лань, привычно ворча. Сейчас казалось, что этот разговор состоялся вечность назад.
Цижэнь замер в прихожей и привычным жестом прокрутил кольцо большим пальцем.
Он тихо прислонил зонт к стене и стянул туфли. Возможно, не стоило этого делать, но он явно загреб воды из пары луж, и избавиться от промокшей обуви хотелось ужасно. Почти бесшумно ступая по коридору, Цижэнь вглядывался в еле освещенную квартиру, не понимая где искать ее хозяина.
- Дунфэн, - почему-то шепотом позвал любимого Лань. – Дунфэн.
Как по волшебству, Сяхоу возник из дверного проема и Цижэнь замер на месте. Что он собирался сделать? Что он собирался говорить? Неужели он думал, что будет сильным и решительным?
От всех этих мыслей не осталось и следа, стоило мужчине появиться буквально в полутора метрах от Ланя. Весь груз разговора с миссис Олсен разом свалился на его плечи. Цижэню показалось, что ноги его подгибаются. Он не был способен вынести это в одиночку.
В два широких шага он сократил расстояние до любимого и практически врезался в него, пряча лицо на его груди, обнимая руками спину. Пальцы сжали тонкую ткань. Он глубоко и шумно вдохнул, ощущая, как жжется воздух, опускаясь в легкие. 
- Ох, Дунфэн, что мне делать. Что мне теперь делать?
Цижэнь понимал, что звучит отчаянно. Это было совершенно ему не свойственно, но в этот момент в сложившейся ситуации, он больше не мог притворяться сильным. Не тогда, когда собираешься собственными руками разрушить свою жизнь.

[icon]https://b.radikal.ru/b30/2005/16/51fde61fb94e.jpg[/icon]

Дунфэн сказал: «Жить дальше» и сердце Цижэня стучало в так его словам, отбивая на каждый слог новый, глухой удар. В голове царил хаос из обрывков слов и фраз, из мыслей и страхов, из всепоглощающего чувства любви и разрывающей на части боли. Он чувствовал руки – надежные, ласковые, любимые руки – что сжимали его, обещая безопасность и заботу. Он не знал, как можно жить без этих рук дальше.
Не выказывая никаких протестов, Цижэнь позволил отвести себя в комнату, не обращая внимания на обстановку вокруг, хотя на краю сознания мелькнула мысль, что квартира выглядит скорее как склад или передержка. Мужчина, вынужденный жить здесь последние несколько недель,  явно не собирался оставаться тут надолго.
Мягко спружинила под его весом кровать и на плечи опустился мягкий плед. Плотная уютная ткань заслонила собой половину внешнего мира, оставив перед глазами только присевшего напротив Дунфэна, и мир Ланя сузился до его силуэта напротив. Его внутренний мир и внешний стали равны.
Обеспокоенный голос Сяхоу звучал приглушенно и тихо, частично скрытый шумом дождя из приоткрытого окна. Душный август впитывал в себя влагу, заставляя людей томиться в маленьких коробках квартир и ловить каждое дуновение свежего воздуха. Цижэню же казалось, что воздух закончился разом весь.
Пауза после вопроса Дунфэна затянулась на слишком долгое время, а Лань просто смотрел в глаза напротив, подмечая первые лучики-морщинки, очерчивая взглядом прямой нос. Ему нужно было ответить и, чтобы как-то придать себе храбрости, он взял руки Сяхоу в свои, ласково касаясь выступающих кривых линий вен, трогая фаланги и теплый металл кольца. Дунфэн носил его не снимая.
- Сегодня я ездил в органы опеки. Нам остались последние нюансы для передачи опеки официально, и на этой встрече все точки должны были быть расставлены. Я даже взял мальчиков с собой, чтобы мы могли куда-то заехать после – отметить это дело.
Слова, дававшиеся сначала с трудом, полились стройным потоком, как будто поставленные на конвейер. Цижэнь опустил глаза, смотря на сплетенные руки.
- Все было отлично. Миссис Олсен сказала, что детям повезло, что именно я буду их опекуном. Меня еще удивило как она расхваливала, казалось бы, ничего не значащие вещи: государственная служба, недвижимость, идеальная кредитная история, отсутствие судимостей и прочее. Она сказала, что мальчики, наверное, очень любят своего дядю и хотят остаться со мной, но так жаль, что скорее всего этого не будет.
Цижэнь вспомнил тон, которым разговаривала с ним миссис Олсен: средних лет полная женщина, которая выглядела так, будто вполне способна с милой улыбкой сообщить тебе самую ужасную новость. Так оно и было.
Лань поднял глаза на любимого:
- Ты ведь в курсе, у них нет ни единого повода отказать мне в опеке, потому что я отлично подхожу под все многочисленные требования. Подхожу во всем, кроме одного пункта.
Цижэнь крепко сжал крупные ладони Сяхоу в своих, замирая от макушки до пят. Слова жгли ему горло.
- На мой уточняющий вопрос она ответила, что мужчина, состоящий в гомосексуальной связи с другим мужчиной, не может стать опекуном для детей, - выплюнул Цижэнь, вспоминая каким взглядом смотрела на него женщина. Она будто бы жалела его. – Она заявила мне это в лицо, ты представляешь?
Алая волна гнева снова поднималась в его душе, когда он вспоминал эту часть вечера. Вспоминал, как взбесился от ее сочувствия и пренебрежения.
- Я понял, что отрицать что-то бессмысленно. Если она имела наглость заявить подобное в лицо сотруднику ФБР, то у них есть какие-то неопровержимые доказательства. И знаешь, - взгляд Цижэня оживился и теперь блестел злыми искрами. Он встал с кровати и нервно зашагал вдоль комнаты, оставаясь в пределах тусклого света, который лился из открытого окна. – Я бы все равно не стал отрицать. Три года назад был принят закон, который отменял запрет на гомосексуальные связи, и они не имеют право отказывать мне из-за того, что я люблю другого мужчину!
В конце фразы Цижэнь резко остановился и даже сильнее, чем следовало, топнул ногой – пригвоздил слова, вбивая их в тонкую сетку мира. Плед, несущий в себе тепло и заботу Дунфэна, помогал высказываться честно и откровенно.
- Ты знаешь, я за словом в карман не полезу, а потому так ей и ответил – что наши чувства это наше личное дело и к обсуждаемому вопросу имеют косвенное отношение. Сказал про закон, про юридическую несостоятельность, про то, что это абсурдно.
Стоило Цижэню произнести последнюю фразу, как его будто выключили, отрубили питание. Плечи его поникли, а взгляд стал растерянным.
- Она не хотела меня слушать. Она сказала, что органы опеки ни за что мне не отдадут мальчиков, что ни один суд не встанет на мою сторону в этом вопрос. Она даже сказала, что если я буду требовать какой-то справедливости, то они сообщат моему руководству. Дунфэн, понимаешь, она мне сказала, что они разрушат мою карьеру.
Цижэнь сделал несколько небольших шагов к поднявшемуся Сяхоу и вцепился в ткань его рубашки на груди. Он задрал голову, вглядываясь в глаза любимого, ища в них решение и ответы.
- Она сказала, что если я не порву с тобой, то они заберут Сичэня и Ванцзи и отправят их в приют, а всю информацию передадут Главе моего управления. Она сказала, что мы должны расстаться, понимаешь?

[icon]https://b.radikal.ru/b30/2005/16/51fde61fb94e.jpg[/icon]